Саша всю жизнь страдал от своей добродушности и незлобивости. Все тычки он сносил с покорностью, будто так и нужно, будто все, что ему говорят – правда и по заслугам. А это было далеко не всегда так, и он сам это прекрасно понимал. Но конфликты и ссоры приносили ему еще больше душевного дискомфорта, чем односторонние нападки в его адрес. Он всегда боялся задеть случайно чувства других людей, какой бы высокий процент дерьма в них не содержался и как бы они не пытались его унизить. «Слишком человечный» — презрительно бросала всегда Мирта, когда кто-то из знакомых отмечал Сашкино спокойствие и уравновешенность. Для нее это было сродни оскорблению.
— Все люди вымерли еще вместе с динозаврами. Остались звери, и выживает среди них сильнейший. Ты, Сандро, давно бы подох, тебя спасают только две вещи: твоя отпугивающая габаритность и я.
Наверное, Сашка любил строптивую и грубую Мирту-Машку, хоть все ему и твердили, что любить там, собственно, и нечего. А он вот любил, нашел что-то, чего не нашли остальные или просто не желали разглядеть. Дураком Саша не был, он не тешил себя надеждой, что где-то глубоко внутри Мирта нежная и ранимая, нет. Он знал ее как облупленную, как миллиарды раз прочитанную книжку – она за душой ничего не прятала, показывая людям всю себя, как есть.
— Хотите – любите такую, не хотите – ну и не трепите мне зря нервы, я никому навязываться не буду, — с вызовом, будто нападая, повторяла Мирта, расставляя руки в сторону, демонстрируя, что ничего и никто ей не страшен. Она сама кого хочешь запугает.
Когда Сашка вернулся домой, промокнув до последней нитки под дождем, Мирта уже успела поужинать, не оставив при этом ни кусочка для друга. Она, вальяжно развалившись, сидела в кресле в большой комнате – назвать ее гостиной было бы слишком грубой лестью – и задранной вверх ногой вырисовывала в воздухе какие-то знаки.
— О, пришел. – Даже не повернув в его сторону головы, произнесла Мирта. На ней была лишь старая растянутая Сашина футболка и короткие шорты, в таком виде она была похожа на пацаненка в комплекте со своей побритой головой. Еще и после ванной она не стала краситься, хотя обычно ее не застать было без густо подведенных черным карандашом глаз и морковных оранжевых губ.
— Пришел.- Буркнул Саша, стягивая с себя мокрую футболку. Мирта проследила за тем, как он направился к шкафу за сухой одеждой, и цокнула языком.
— Ну и как, где алкоголь? Я же сказала, что выгоню ко всем чертям, хоть попытался бы меня утешить. Иль денег жаль, жаль, да? – Чуть соскользив вниз, Мирта дотянулась босой пяткой до Саши и пнула его что есть силы. Тот промолчал,  переодеваясь у шкафа, как ни в чем не бывало. – Я тебя спрашиваю, чурбан ты бесчувственный.
— Заткнись, — тряхнул закудрявившимися от воды волосами Саша, наверное, впервые сказав что-то в ответ на выступления Мирты. Нормальному человеку, конечно, это покажется мелочью, но для Саши это был уже большой шаг.
— Чего ты там тявкнул? – Начала заводиться Мирта, подскочив в кресле. Ее острое лицо сердечком даже побелело от злости. Она чем-то неуловимо напомнила Саше Червовую Королеву, ей не хватало только разве что воскликнуть сейчас «голову с плеч». Хотя чего там кричать, ей и самой это ничего не стоило сделать.
— Я говорю, прекрати выделываться. Я не просто так ходил.
— Я знаю, что не просто так. Гонор проявлял, характер. Только, Сандро, любовь моя, я прекрасно знаю, что у тебя ни первого, ни второго. Промок только весь – а если простудишься, мне за тобой ухаживать?
Саша подобрал брошенную на пол сырую одежду и пошел с ней в ванную, на ходу качая головой. У порога он обернулся:
— Значит, тебе не интересно. Окей. Я передам, что ты отказалась.
Мирта-Машка с секунду в недоумении хлопала ресницами, а затем подорвалась следом за Сашей, сбивая ковер под ногами в гармошку.
— А ну повтори, что ты сказал? – влетела она в ванную, с жадностью наблюдая за каждым движением Саши. Он с невозмутимой миной развешивал одежду на батарее, смотря прямо, не скашивая ни на мгновение взгляд на Мирту. Отыгрывался. Мирта подпрыгивала с ноги на ногу от нетерпения, но боялась, что Сашка из вредности может начать ее специально томить, уходя от прямых ответов. А так он сам не выдержит и расколется, уж Мирта-то знала его, как никто другой. Он не способен держать новости в себе долго.
— Я встретился с Васильевым. Он хочет позвать тебя в свой театр, — в конце концов, сказал Саша, поворачиваясь к Мирте. Девушка разочарованно скривилась, как-то разом поникнув.
— В эту шарашкину контору, смеешься?
— У тебя есть какие-то другие предложения, получше? Может, тебя позвали на Бродвей, Маш?
Саша сложил руки на груди, укоризненно заглядывая Мирте в глаза. Девушка то отводила взгляд, то снова останавливала его на бледном лице Сашки, раздумывая.
Васильевский театр – сборище псевдо-гениальных личностей, работавшие за идею, а если точнее – за «спасибо», которого и то не всегда дождешься. Выступления в основном проводили по плохоньким клубам, а основная база была разбита в помещении бывшего склада ЦБК. Романтика, что скажешь. Но Саша был прав, ничего лучше пока не было, но ведь и хуже уже не придумаешь. Мирта оперлась на выкрашенный в желтый цвет косяк, покусывая губы.
— Ну хорошо, — нехотя, наморщив курносый нос, согласилась Мирта, а Сашка притянул ее за край футболки к себе, чтобы обнять. – Говорят, многие начинали с таких вот… — у Мирты даже слова не нашлось, чтобы охарактеризовать этот, так называемый, театр. – А потом уж их замечали, и жизнь превращалась в киндер-сюрприз, да? Что черная сторона, что белая – один хрен, шоколадные.
Глаза Мирты уже загорелись новой фантазией о счастливом и прославленном  будущем, пока Сашка целовал ее бритый затылок, раскачивая из стороны в сторону, словно маленькую. Он верил во все ее мечты, даже самые идиотские и несбыточные и никогда не пытался ее спустить с небес на землю. Мирта – это Мирта, и он ее любил именно такой.
— Завтра нужно быть там, — тихо прошептал Саша, а Мирта-Машка кивнула, особо не вслушиваясь. Мыслями она была уже далеко отсюда, как минимум на красной ковровой дорожке.

Комментариев нет

No comments yet.

RSS feed for comments on this post.

Sorry, the comment form is closed at this time.